Переселенец из Луганска: Статус ВПЛ — не приговор, а стимул

Переселенцы. Когда произносишь это слово, в сознании возникает картинка: толпа перепуганных людей с сумками, не знающих, куда себя девать. Так ли это на самом деле? Ситуация, по сравнению с той, что сложилась в первые дни вооруженного конфликта на Востоке Украины, в корне изменилась. Прошло почти два года с того момента, как первый переселенец получил статус и задался вопросом: «Как жить дальше?». Все больше среди ВПЛ людей, успешно строящих свою новую жизнь.

Юрий К. — переселенец, в прошлом году вместе с семьей мужчина переехал из Луганска. Не имея ни возможности, ни желания вернуться в оккупированный боевиками родной город, пережив надежду на скорое освобождение Луганска, а потом — и ее угасание, Юрий и его семья успешно обустроились на новом месте. Сейчас семья живет во Львове. Юрий — удивительно спокойный, уверенный в своих силах человек. История его семьи, рассказанная в интервью корреспонденту DonPress, это один из паззлов огромной мозаики, в которую вот уже полтора года складываются судьбы внутренне перемещенных лиц. В целях безопасности в статье использовано вымышленное имя.

Юрий, расскажите о себе. Откуда, когда и куда переехали?

Я частный предприниматель из Луганска. Женат, имею двоих детей школьного возраста. Занимаюсь графическим дизайном как фрилансер. Из Луганска мы уехали 8 июля прошлого года, сначала в Одессу — к друзьям. Думали, что переезжаем на две-три недели, чтобы оставаться в безопасности, пока украинские войска освободят Луганск. Потом поехали к моим родителям на север Луганской области, тоже в предвкушении скорого освобождения. А потом стало понятно, что это надолго… Мы воспользовались предложением моих давних знакомых и приехали во Львов, где нас ожидало жилье и перспективы.

Что, кроме вооруженного конфликта, стало причиной переезда?

Мысли о переезде из Луганска на Запад Украины появились у нашей семьи еще четыре-пять лет назад. Глядя на беспросветность политической, социальной и культурной жизни в Луганске, порой хотелось просто бежать оттуда. Жизнь дала нам такую возможность, хотя способ для этого выбрала ужасающий.

Как Вас встретили на новом месте? Каким для Вашей семьи был период адаптации?

Встретили нас прекрасно. С неприязнью или хамством с чьей-либо стороны мы не сталкивались. Наоборот, нас поразила приветливость и обходительность чиновников в социальной службе, администрации, так же приняли в школе, детском саду; помощь и сочувствие ощутили со стороны персонала поликлиник и больниц, куда приходилось обращаться. Возможно, нам просто повезло, но более чем за год мы ни разу лично не столкнулись с дискриминацией, связанной с луганской регистрацией или русским языком. Поэтому адаптации, собственно, и не было. Украинский язык мы с женой знаем и любим, и легко стали общаться по-украински даже в семье, в обиходе. Дети тоже без проблем общаются на обоих языках.

С какими проблемами Вы столкнулись после вынужденного переезда?

Серьезных проблем мы, к счастью, не испытали. У нас было жилье, в течение двух недель самостоятельно нашли работу, быстро оформили помощь, дети пошли в школу, расположенную рядом с домом. Недостаток одежды и каких-то личных вещей не стали серьезной проблемой, как и бытовые неудобства, которые со временем решились.

Как разрешился вопрос с жильем? В каких условиях Ваша семья живет в настоящее время, и насколько они отличаются от тех, в которых Вы жили, только переехав?

Когда наша семья приехала во Львов, квартиру для проживания нам предоставили бесплатно. Красивую и большую, в центре Львова. Сначала мы жили в ней совместно с семьей из Донецка, но они вскоре уехали, и мы остались одни. Условия были даже лучшими, чем в нашей прежней квартире, оставшейся в Луганске. По прошествии года мы снимаем квартиру самостоятельно. Она скромнее, и не в центре, но хорошая, с удобствами. Нас все устраивает.

Как бы Вы охарактеризовали отношение местного населения в регионе, где Вы живете, к переселенцам?

Трудно судить обо всем регионе… Однако, на основании личного опыта общения с местными жителями могу сказать, что большинство людей относятся к переселенцам с пониманием и сочувствием, многие предлагают помощь. Также есть множество волонтерских организаций, программ, в рамках которых переселенцы получают поддержку. Неприязненного отношения лично к себе по этой причине мы не встречали. Хотя в интернет-пабликах часто попадаются высказывания о том, что переселенцы повинны в разного рода негативных процессах, типа роста преступности, русификации Львова и прочей надуманной ерунды. Но, я думаю, это больше «раздувание из мухи слона», и часто такие высказывания представляют собой умышленные вбросы, которые осуществляются для того, чтобы посеять рознь между людьми. Наиболее частое и реальное негативное отношение к переселенцам — это со стороны арендодателей жилья. Вот это, я уверен, как раз результат тех же «страшилок».

Как сложились отношения со сверстниками у Ваших детей?

В целом хорошо. Дети легко заводят знакомства и приятелей.

Какие перспективы Вы видите для себя сейчас — в плане личностного и профессионального роста, развития?

Я просто продолжаю заниматься своей профессией.

Вы планируете возвращаться на прежнее место жительства, когда мир в Украине восстановится?

Возвращаться в Луганск мы не планируем. После всего, что пришлось пережить, просто морально находиться там для нас не представляется возможным.

В настоящее время достаточно много негатива в СМИ по отношению к переселенцам. Ваше мнение о том, почему возникают конфликтные ситуации с чиновниками, волонтерами, местными жителями, между самими переселенцами?

На мой взгляд, в большинстве случаев — это, условно говоря, «расчесывание ранки». Из единичных историй раздувают скандалы, и, таким образом, формируются стереотипы. Конфликты между людьми происходили всегда, а сейчас стало «модным» привязывать их к теме переселенцев, воинов АТО и так далее, даже если это там совсем ни при чем.

Знакомо ли Вам слово «стигматизация»? Что оно означает, в Вашем понимании, в контексте проблемы ВПЛ? Как бы Вы предложили бороться с этим явлением?

Я не знаю, что это такое. У переселенцев есть одна реальная проблема — жилье. От нее проистекают все остальные неприятности, связанные с регистрацией, избирательным правом, и другие проблемы, с которыми сталкиваются внутренне перемещенные лица. Решение проблемы с собственным, или же социальным жильем, помогло бы решить значительную часть этих вопросов.

Какие советы Вы могли бы дать переселенцам, которые только пытаются интегрировать в громады?

Главный совет — не выделяйте себя из общества. Мы в своей стране, у нас есть такие же права, как и всех остальных граждан Украины. Думаю, следует относиться к ситуации проще, без излишнего драматизма, как если бы вы приняли решение о переезде добровольно, — ведь, по сути, многие из переселенцев так и поступили: самостоятельно решились на смену места жительства. Думаю, что процентов 80 переселенцев могли бы жить дома, как в настоящее время живут те, кто остался. Это трудно, но, в принципе, возможно. Поэтому переезд — скорее, добровольный выбор, чем жизненная необходимость. И надо это признавать.

Не стоит акцентировать излишнее внимание на статусе ВПЛ, зацикливаться на нем. Многие проблемы существуют лишь в нашем воображении, а не в действительности. Но и в обиду себя и своих близких не следует давать, естественно.

Какой гражданской и политической позиции Вы придерживаетесь? Одобряете ли Вы политику действующей власти?

Политические взгляды у меня либеральные. Гражданская позиция заключается в том, чтобы помогать, чем можешь, там, где можешь. Голосовал за «Самопомощь». К действующей власти отношусь скорее положительно. Да, конечно, в настоящее время представителям власти можно задать много острых вопросов. Однако есть и понимание, осознание тех правильных шагов, которые ею уже предприняты, того, что сделано и делается, а это довольно много. Не все возможно сделать быстро и идеально, — мир, увы, несовершенен. Надежда на лучшее, здравый смысл, честность, целеустремленность, адекватное восприятие ситуации в Украине, — вот те рычаги, при помощи которых страна и ее граждане могут прийти к достойному будущему, к тому уровню жизни, к которому мы все стремимся.