Переселенка из Донецка: Печалиться легко, но нужно строить

Елена Гончаренко — переселенка из оккупированного Донецка. По профессии она офтальмолог, хирург, и, как и многим ее землякам, ей пришлось начинать свою карьеру заново, в новом, совершенно не знакомом ей городе.

Елена принадлежит к редкой, бесценной категории оптимистов, деятельных и работоспособных людей — слово у нее не расходится с делом, а позитивный настрой стал жизненным кредо. Общаясь с этой удивительной, хрупкой и сильной женщиной, испытываешь, кроме восхищения, также и гордость за земляков: донетчане вписываются в новые громады, налаживают контакты, работают. И живут той же надеждой, что и вся наша Украина, — надеждой на мир. А главное — учат этому других переселенцев, утративших все, кроме надежды (а подчас даже ее саму).

Интервью с Еленой Гончаренко — очередной урок того, как можно начать жизнь с нуля и не проиграть.

Елена, откуда, когда и куда вы переехали?

Я — врач-офтальмолог, хирург. Переехали мы из Донецка в конце августа 2014-го, после того, как попали с младшим ребенком под обстрел «Градов» в Еленовке. Поехали в Хмельницкий, где раньше никогда не были и никого не знали.

Что, кроме вооруженного конфликта, стало причиной переезда?

Невозможность жить под властью орков. Любовь к Украине. Ненависть к оккупантам. Я никогда не скрывала свою позицию, так что еще и аспект безопасности для меня и семьи тоже имел значение. Как раз тогда исчезли несколько наших единомышленников, и стало окончательно ясно, что нам в Донецке места нет.

Как Вас встретили на новом месте? Каким для Вашей семьи был период адаптации?

Никто и никак нас на новом месте не встречал, кроме семьи отца, перебравшейся туда же двумя неделями раньше. Сняли квартиру посуточно, жили в ней три дня, потом подыскали вариант долгосрочной аренды. Устроили младшего ребенка в школу. Через несколько дней к нам приехала старшая дочка с мужем. Поселились все вместе. За помощью никуда и ни к кому не обращались, надеялись только на себя. Начали искать работу, безуспешно, после чего взяли ситуацию в свои руки, и дело пошло на лад.

С какими проблемами Вы столкнулись после вынужденного переезда?

С полной растерянностью. Это была основная проблема — понять, как жить дальше. Поскольку мы ни от кого ничего не ждали, то и разочарований не было.

Как бы Вы охарактеризовали отношение местного населения в регионе, где Вы живете, к переселенцам?

Личные контакты положительно окрашены. Люди приветливые, сочувствующие. Но, понимаете, контакты с местными очень ограничены. Магазины, рынок, аптека — по сути, вот и все места, где мы пересекаемся. И, разумеется, я не рассказываю всем встречным, кто я и откуда. По косвенным признакам, по слухам, могу сказать, что отношение к переселенцам разное, в какой-то степени настороженное. Но личные контакты всегда были только позитивные.

Как сложились отношения со сверстниками у Ваших детей?

Этот аспект меня сильно тревожил, но все сложилось хорошо. Дети общаются, поддерживают отношения с местными, вместе куда-то ходят вне школы, дружат. Хотя сын каждый день в скайпе общается и со своими донецкими друзьями тоже.

Какие перспективы Вы видите для себя сейчас — в плане личностного и профессионального роста, развития?

Поскольку работу офтальмохирурга я здесь не нашла, то работаю в Киеве и в Хмельницком. В Киеве по специальности, в Хмельницком мы с помощью друзей открыли оптику с консультативным приемом врача. Так и мотаюсь между двумя городами каждую неделю.

Вы планируете возвращаться на прежнее место жительства, когда мир в Украине восстановится?

Трудно планировать сейчас. Тут, на свободной земле, все потихоньку налаживается. Но когда там будет украинский флаг висеть — кто-то же должен восстанавливать Донецк во всех смыслах? Наверное, это нам и делать. Дело не в возвращении на прежнее место жительства. Я рассматриваю это как восстановительную миссию. Но и порывать с городами, в которых я сейчас живу, тоже не хотелось бы. Короче говоря — планы самые туманные.

В настоящее время достаточно много негатива в СМИ по отношению к переселенцам. Ваше мнение о том, почему возникают конфликтные ситуации с чиновниками, волонтерами, местными жителями, между самими переселенцами?

Поскольку я лично ни какими чиновниками, волонтерами, местными жителями и переселенцами не контактировала — то и конфликтов сама не наблюдала. А СМИ я не верю. Так уж сложилось.

Знакомо ли Вам слово «стигматизация»? Что оно означает, в Вашем понимании, в контексте проблемы ВПЛ? Как бы Вы предложили бороться с этим явлением?

К сожалению, знакомо. Да, мы стигматизированы. На нас клеймо гибридной войны, «солидарной ответственности» за безумие многих земляков, за гибель лучших сынов Украины. Хоть вины нашей в этом нет вообще. Бороться с этим можно и нужно. Но пока СМИ только усугубляют проблему, раздувая малейшие конфликты, в которых хоть краем замешаны выходцы с востока страны, до вселенских масштабов. Мы отличаемся от остальных граждан Украины только одним. Мы уже на своем опыте знаем, как легко в один момент потерять свою жизнь. И как сложно ее строить с нуля.

Какие советы Вы могли бы дать переселенцам, которые только пытаются интегрировать в громады?

Могу дать только один совет, которому стараюсь следовать сама, хотя пока получается плохо. Жизнь очень короткая. Да, на нашу долю выпали не самые приятные вещи, но жизнь состоит не только из глобальных проблем и радостей. И надо учиться замечать, выявлять, собирать приятные мелочи. И радоваться им. Ребенок принес похвалу из школы. Солнце каждое утро светит в восточное окошко. Сосед улыбается вам во дворе. Выбралась к парикмахеру. Приготовила вкусные оладушки семье. Эти радости есть. Но чтобы их заметить — надо их искать, осознавать. А плохое, оно само в глаза лезет. Поэтому мой выбор — интегрироваться не в громады. Интегрироваться в жизнь. Обычную мирную жизнь.

Какой гражданской и политической позиции Вы придерживаетесь? Одобряете ли Вы политику действующей власти?

Я очень четко разделяю для себя страну и государство. Люблю первое и стараюсь уважать второе. Власть — очень разнородна. И говорить о том, поддерживаю ли я ее или нет — невозможно. Кого-то — да, кого-то нет. Очень много сделано хорошего и важного, и еще больше предстоит сделать. Я очень поддерживаю зарождающееся гражданское общество. И все мои надежды связаны именно с моими согражданами — умными, образованными, патриотичными и уравновешенными. Кричать «зрада» легко. Строить новое очень сложно. Но нужно. Необходимо!