Дороги закрыты, возможности отрезаны, перспективы туманны. Примерно так оценивают реальность жители Донецка – те, кто так и не уехал от войны, и кто уже понимает: сделать это сегодня практически невозможно. Ехать некуда и незачем. Люди, не отвернувшиеся от Украины и оставшиеся ей верны, видят слишком мало шансов выжить на ее территориях.
Что нужно потенциальным переселенцам, убегающим от смерти? Ответы на поверхности, но практически никто не торопится их искать.
Не-переселенцы
Бывают переселенцы, а бывают «не-переселенцы». Это те, кто уехать не смог. Когда над городом взвыл первый «Град», они просто не поняли, что пора. Не сориентировались. Поверили, что это ненадолго и несерьезно. А когда уже стало понятно, что это все же надолго и всерьез, они не знали, за что схватиться. Эвакуация так и не была объявлена, а несчастные «зеленые коридоры», которые одно время существовали (по ним надо было передвигаться с белой меткой, и «помеченные» таким образом граждане были очень удобной мишенью для желающих их обстрелять), несли даже большую угрозу, чем сидение в городе под обстрелами.
И потом, когда даже оптимисты поняли, что все слишком серьезно и заканчиваться не собирается, они все равно остались. Потому что они до сих пор не знают, куда ехать. Нет, конечно же, их регулярно звали на новые места, и даже незнакомые люди предлагали им жизнь в мирных городах. Но даже при наличии конкретных предложений будущее дончан – патриотов Украины и просто граждан, которые не отказались от страны ни ради призрачных «высоких зарплат и пенсий», ни ради еще более призрачной идеологии, - все равно остается туманным.
Дело не в моральном аспекте. Несмотря на ощутимое количество украинцев, считающих, что «донецким» не место в стране, которая пострадала от политической недальновидности их соотечественников, подавляющее число граждан Украины – люди, которые готовы отдать едва ли не последнее, чтобы принять беженцев. Украинцы щедры, искренни и ответственны, с этим никто не спорит. Однако, как показала жизнь, одним лишь украинцам справиться с ситуацией не по силам. Поддержка нужна прежде всего на официальном уровне. Но пока простые граждане страны открывают свои дома для чужих людей, «официальный уровень» лишь строит планы и раздумывает, что бы такого сделать. Результатов этой умственной деятельности почти не видно.
«Переезд - это очень сложный процесс. Нужно приехать в другой город, временно где-то разместиться, потом найти квартиру (а это тот еще квест), потом найти деньги или работу, чтобы оплачивать жилье, плюс как-то жить. В этом аспекте я готов поругать украинское государство. Для переселенцев не сделано практически ничего, кроме выделения им мизерной материальной помощи. На эту помощь в лучшем случае получится пропитаться и то, если живешь один», - так студент из Донецка по имени Николай описывает свои возможные перспективы, если он все же соберется уехать из родного города.
Он, как и его друзья, относится к категории молодых людей, которым переехать, пожалуй, проще всего – обычно молодежи намного легче расстаться с домом, нежели старикам, но и они колеблются. Тем же, кто уже обосновался в Донецке и связал свою жизнь с городом окончательно, переехать крайне сложно. Даже самые неприхотливые люди не готовы на расцвете жизни и уж тем более на ее закате становиться бездомными. Не готовы, будучи зачастую высококвалифицированными специалистами, обивать пороги центров занятости. Не готовы объяснять детям, почему у них теперь не будет своей комнаты и привычного образа жизни. Понять это тяжело лишь тем, кто уверен, что с ними такого уж точно не случится. Но учитывая аппетиты России, уверенности такой сегодня не может быть ни у кого.
На грани жизни и «Града»
«Летом предлагали расселение в санаториях, лагерях… Осенью добавились отапливаемые профилактории, и туда можно было бы поехать, но у нас трое детей. Жить в профилактории, в одной комнате с грудным младенцем, ребенком 5 лет и подростком? Без особых условий? Возможно, кто-то сможет. Мы – нет. Наверное, проще быть дома, под обстрелами. Пусть лучше уедут те, кому совсем невмоготу. Мы перетерпим», - говорит Владимир, отец троих детей. Это, впрочем, не его слова. Так решила семья, ему же, настаивавшему на отъезде, осталось только смириться. Сейчас у его семьи есть кое-какие сбережения, остались запасы продуктов, жена получает гуманитарную помощь, сам Владимир работает в коммунальной службе. Выживать в оккупированном Донецке им тяжело, но они понимают – за его пределами еще тяжелее.
Зимой в Украине стали открываться мобильные городки для переселенцев. В конце января власти сообщали, что переселенцев ждут в четырех областях Украины. Например, как отметил председатель Государственной службы Украины по чрезвычайным ситуациям Сергей Бочковский, на сегодняшний день есть возможность для размещения около 14 тыс. человек. «Наибольшее количество людей - 3 тыс. 160 может принять Днепропетровская область, 1 тыс. 300 - Кировоградская, 964 -Львовская, 913 человек может разместить Житомирщина», - уточнил он. По словам самих жителей Донецка и других оккупированных городов, эти меры им были нужны еще полгода назад. Однако далеко не все дончане теперь готовы уезжать. Те, кто до сих пор не сделал этого, научились выживать дома – на грани жизни и «Града». И чем обернется дальше это выживание, не знает никто.
Камера смертников
Более того, даже если предположить, что дончане все еще захотят переехать, главным осложнением на пути к выезду с оккупированной территории по-прежнему остается пропускная система. Даже с организованным выездом есть проблемы. Волонтеры, эвакуирующие целые автобусы из Дебальцево и Углегорска, терпят серьезные трудности на блокпостах, где зачастую отказываются пропускать транспорт с переселенцами. Подобную ситуацию на своей странице в Facebook описал волонтер Сергей Косяк: несколько часов автобус со стариками, мамами с грудничками и с более взрослыми детьми продержали на блокпосту фактически по прихоти проверяющих. И это лишь единичный пример.
С еще большими трудностями сталкиваются те, кто пытается выезжать самостоятельно. Некоторым удается прорваться, но людям фактически приходится ехать на свой страх и риск – они не знают, задержат ли их, потребуют ли пропуск, получить который практически нереально, заставят ли ждать несколько часов просто в поле…
«Сейчас главное - отменить совершенно идиотскую пропускную систему, которая еще плотнее захлопнула для людей камеру смертников под названием ДНР», - так описывает свой взгляд на проблему дончанка Лилия. С ее оценкой согласны многие земляки. И это настолько очевидно, что уже даже СБУ поняла: пропускная система действительно унизительна для тех, кто едет от смерти и не собирается нести ее мирным украинцам. Ведомство думает, как ее отменить, однако между словами и делом пока лежит целая пропасть, в которой вполне может еще исчезнуть не одна жизнь.
Без амбиций
Дончане понимают: мирная страна не может быстро встать на военные рельсы и начать решать проблемы, о которых раньше даже не слышала. Ясное дело, с размещением переселенцев будут трудности. Но все же прошедшие месяцы – это довольно большой срок, за который часть этих трудностей можно было решить. Особенно если учесть, что число беженцев росло стремительно. По данным только на конец января, от войны в Украине бежало около 1 млн человек. К концу февраля их стало еще больше. И одними только мобильными городками, жить в которых смогут и захотят далеко не все, тут не обойтись.
«Следует максимально упростить процедуру регистрации переселенцев, их расселения. Это главное!», - так видит решение проблемы дончанка Александра. Ее земляки также нуждаются в централизованном обеспечении работой – любой, пусть даже неквалифицированной. Еще один аспект – создание для беженцев от войны элементарных бытовых условий. Это касается прежде всего тех, кому нужна особая поддержка – семьям с детьми, старикам. «Тут много стариков, которые откровенно признаются, что просто доживают. Объективно говоря, они не заслужили такую старость. Не заслужили проживать свои последние годы под свист и разрыв снарядов, в страхе, голоде и холоде, в нищете и разрухе. Почему о них никто не думает?» - говорит Николай. По его словам, Донецку и другим оккупированным территориям до сих пор необходим надежный гуманитарный коридор для выезда беженцев. «Нужно найти места для их расселения. Увеличить пособие для переселенца. Пенсионеры смогут переоформить пенсию», - считает он.
Дончанин напоминает опыт братской Грузии, на которую в 2008 году тоже неожиданно нападала Россия. Стремительная война тоже лишила многих грузин родных домов, однако власти быстро сориентировались. «Как мы помним, во время военного конфликта 2008 года был построен целый коттеджный поселок недалеко от Тбилиси. Что у нас? Проект "Стена", подразумевающий наглый распил бюджетных средств? Или консервирование жителей, которые не могут уехать из неспокойных районов, путем идиотской пропускной системы?» - возмущается Николай.
Кстати, украинцы из Донецка вовсе не нуждаются в новом месте жительства, расположенном неподалеку от Киева. Многие дончане, по их же собственным словам, согласны жить в небольших городах. Таких, как, например, Мариуполь, Славянск, Краматорск Донецкой области и аналогичных населенных пунктах в других регионах. У большинства из них, вопреки стереотипам, нет «столичных амбиций», есть люди, которые готовы ехать в отдаленные села. Тем, кто не оставил Украину, все равно, где работать на нее.
Безусловно, среди беженцев из Донецка (потенциальных и состоявшихся) есть те, кто ждет только золотых гор и бывает крайне недоволен, если эти горы не дотягивают до ожидаемой высоты. Но о них отдельный разговор. Сейчас же речь о тех, кого принято называть «нормальными». Им не нужен отдельный домик в Межигорье, не нужна работа, на которой будут платить и разрешать весь день сидеть в холодке, не нужна «халява», в любви к которой их обвиняют за глаза. Им не нужны льготы и бесконечное сочувствие. Им нужна просто поддержка, причем зачастую на самом базовом уровне. Но ее нет.
«Мне предлагали уехать десятки раз. Друзья из Одессы. Хотели оставить квартиру нашей семье с ребенком, а сами были готовы съехать к родителям. Очень шапочная знакомая из Закарпатья, жена священника. Предлагала просто переехать в их дом. Кума из Львова. Снимает крошечную однокомнатную квартирку, но была готова принять нас всех, включая кота. Мы благодарны им всем и каждому в отдельности. Но мы понимаем, что не можем взваливать наше горе на плечи этих прекрасных людей. Они не заслуживают такой ноши», - рассказывает Анастасия из Донецка. Она, как и многие донецкие патриоты Украины, понимает: да, украинцы готовы помогать дончанам, но им попросту неловко жить за счет других неопределенный срок. «Донецкий характер такой, - горько шутит Анастасия. – О нас говорят, что мы халявщики, и я не скрою – таких очень много. Но вот моя семья не может себе позволить опуститься. Мы сами себе не простим».
На милость войны
Учитывая, что ехать некуда, дончане говорят: они как-нибудь попытаются выживать и в своем оккупированном городе. «Нужно зону АТО все-таки назвать зоной войны, как это, собственно, есть на самом деле. И в ультимативной форме (вплоть до внесения в Минские договоренности) надо потребовать вывода вооружения и войск из ЖИЛЫХ кварталов города», - таков рецепт жизни у Александры.
Он предельно прост. Если бы в родном микрорайоне не летали «Грады», для многих вопрос переселения бы даже не стоял. Они продолжали бы жить в тяжелейших условиях, но в родных стенах. Ясное дело, что «вопрос "Града"» должна решать не столько Украина, сколько те, кто этот «Град» с легкостью «паркуют» прямо под окнами детских садиков и многоэтажек. Но тут все еще сложнее и безнадежнее.
И раз на договоренности надеяться не приходится, дончане просто полагаются на... «милосердие» войны. «Сейчас в глубине души все надеются, что война закончится и их не зацепит никак», - говорит Александра. Увы, похоже, что это пока более реалистично. Даже человеку, не следящему за новостями, ясно: если для осознания необходимости эвакуации официальной власти понадобилось больше, чем полгода, то для создания эффективного механизма, который будет действительно полезным и не унизительным для переселенцев, времени понадобится еще больше. Статистика жертв среди мирного населения показывает: этого времени может просто не хватить.