Спецкор российской «Новой газеты"вновь встретился в госпитале с задержанными спецназовцами — это произошло на следующий день после посещения российского консула.
Получилось так, что встречи Павла Каныгина с военными — их единственная возможность обозначить себя в российском пространстве, дать весточку родным, потому что телефоны родственников не отвечают, на связь они не выходят, хотя попытки спецназовцы осуществляли совместно с журналистом.
«Хотя бы с помощью видеообращений я связь с миром имею, — отметил капитан Ерофеев, — А по поводу здоровья — рука вот уже сжимается потихоньку, вверх-вниз поднимается. Ну как бы уже лучше. Сняли швы, сняли эвакоаппарат, который кровь высасывает. Он довольно дорогой, всего 10 штук на госпиталь. У Саши такой еще пока стоит. Но Саша уже, кстати, ходит. Точнее, встает. И я сам встаю. Раньше меня поднимали».
Даже в скупых и уклончивых ответах российского военного журналисту просматривается его удивление тем, что в ВСУ воюют русские, которые «даже не знают украинского языка» — чувствуется, что пропаганда, которой он напичкан, говорит совершенно о другом — в руки добровольческим батальонам попасть боялся, радовался, что его взяли ВСУ. И поразило количество раненых.
«В очередной раз хочу призвать обе стороны, которые находятся на позициях, хотя бы меньше стрелять. Чтобы меньше было раненых. И как бы с Божьей помощью придем к миру, будем меньше стрелять, более гуманно относиться к пленным. Еще раз прошу тех, кто на позициях, относитесь гуманно к пленным. Мне лично очень сильно повезло, что я попал к ВСУ. Попал к кому-нибудь другому, возможно, все было бы иначе».
Российских военных многое удивляет, а кое-что даже вызывает невольную зависть: и то, как относятся к ним в госпитале, и отношение Украины к своим воинам:
«С украинскими военнослужащими мы не общаемся. Говорят, что это для нашей же безопасности. Люди после войны же. Вопросы же [у них к нам] остаются. Никто же не понимает. Хотя смотришь на них, они возвращаются как герои, достойно возвращаются. Родина от них не отказывается, даже от тех, кто в плену побывал. Заботятся о них, пытаются вернуть. А у нас так интересно получается. С детства учат патриотизму и любви к Родине… На самом деле патриотизм у меня никуда, конечно, не делся. Родину люблю. Но Родина — это не государственный какой-то строй или государственные лидеры. Это родные люди, друзья, просто сограждане, родные места. А государство просто не совсем красиво поступает, [когда] отказывается. Тем более еще привлекает к этому членов семьи, дорогих людей. Не совсем по-человечески получается…»
Спецназовец надеется, что их статью переквалифицируют на шпионаж — «не хотелось бы быть террористом», говорит он. И надеется, что все когда-то закончится:
«Я думаю, в наших общих силах все это прекратить. Чтобы больше ни наши ребята не ездили [на войну], ни украинские ребята. Тут все же кому-то братья, друзья, дети, отцы…»
Впрочем, комментирующие интервью российские читатели «Новой газеты» не были столь благостно настроены: они резонно задавали вопрос: зачем, с какой целью эти военные пришли в Украину с оружием? И не поверили в их искренность, предложив собрать эти комментарии и передать в госпиталь — пусть прочтут мнение о них той самой части России, которая — 15 процентов.
Новости по теме
