Войну в Донбассе называют необъявленной, но это не так. На самом деле объявление было, и было достаточно явным. В два последних дня февраля 2014 года дончанам сказали прямо: старые нормы уже не работают. Ни общечеловеческие, ни мирные, ни моральные.
Знаковое событие произошло 28 февраля на сессии городского совета. Внезапное выступление с трибуны сессии неизвестного Павла Губарева, который потом вдруг объявит себя народным губернатором. Это казалось глупым балаганом. Но стало моментом объявления войны на Донбассе.
Никто не воспринял Губарева всерьез, и именно поэтому даже кровавые события марта 2014 года многим казались страшным сном. Но это уже была война.
***
…И все же те, кто умел видеть больше, знали о войне еще до того, как Губарев взгромоздился на трибуну. 27 февраля 2014 года на «Донбасс Арене» прошел ее последний матч. Одно мгновение — минута молчания по погибшим — показало, что все уже изменилось. Пока большая часть стадиона молчала, на фоне раздавались громкие выкрики. Вначале просто «„Шахтер“ — чемпион», затем «Беркут! Беркут!» (в поддержку «Беркута», избившего людей на Майдане).
Вероятно, это даже не дончане кричали эти слова. Дончане обескураженно стояли впереди и переглядывались друг с другом. Их шок был сильным, но даже он не мог подсказать всего масштаба катастрофы. От их имени во всеуслышание было заявлено о войне. Заявлено тогда, когда люди молчат.
Но именно в этот день (а может быть, немного раньше) была дана индульгенция: человеком уже можно и не быть, если не хочется. Некоторые пользуются ею до сих пор.