Выжить в Донбассе: миссия не…
Если терпеть, выжить можно. Примерно так описывают свое нынешнее существование люди, оставшиеся в Донецке и других оккупированных городах на все полтора года конфликта. Их главное занятие сейчас — именно выживание. Они научились терпеть отсутствие вещей, к которым привыкли, смогли приспособиться к новым (зачастую просто кошмарным) условиям жизни, нашли способы обеспечивать себя и детей элементарными вещами. Все это пришлось сделать. Потому что люди просто устали бояться.
Терпение
На вопрос экспертов о том, как лучше всего охарактеризовать сложившуюся на оккупированных территориях ситуацию, 67% ответили, что жить тяжело, но можно терпеть. Только 13% отметили, что их терпению пришел конец. Еще 14% говорят о том, что «все не так уж и плохо». Эти цифры — данные исследования, проведенного Киевским международным институтом социологии* в 30 городах, расположенных на оккупированных территориях, и презентованного в Киеве. Еще год назад все три показателя были другими: 48% считали, что жить тяжело, но были готовы терпеть, 43% утверждали, что жить стало невозможно, 5% уверяли, что жить хорошо.
За год цифры заметно изменились, но причина некоего улучшения показателей кроется вовсе не в том, что в «молодых республиках» наладилась ситуация. Дело в том, что жители уже приспособились к происходящему. Перестали ежесекундно ждать смерти. Научились выживать даже в тех условиях, в которых это сделать невозможно. И, конечно, дончане, не покидавшие своих домов в течение 1,5 прошедших лет, уже знают, где взять минимальные блага на то, чтобы продолжать жить. Как правило, все эти блага нужно где-то «доставать», а еще лучше — привозить из-за линии соприкосновения. Пути для этого уже налажены.
Выживание
Главный фактор выживания на оккупированных территориях — по-прежнему гуманитарная помощь, поступающая от различных организаций. Например, дончане отмечают, что на блокпостах у линии разграничения постоянно заметно движение колонн грузовиков от Гуманитарного штаба Рината Ахметова. Кроме того, в городе работают волонтерские организации — многие централизованно закупают необходимое на «большой земле», а затем привозят эти товары нуждающимся. Периодически также приезжает «гуманитарка» от международных организаций — тех, кому боевики еще не отрезали пути в Донбасс.
Благодаря этой помощи потребности в медикаментах, продуктах и необходимых бытовых товарах в «республиках» сократились. В декабре текущего года только 45% местных жителей заявили о том, что им не хватает лекарств — против 58% в декабре прошлого года. Кроме того, еще 30% жалуются на нехватку продуктов (против 45% за аналогичный период прошлого года), а 22% не получают нужных бытовых мелочей (против 38% в прошлом году).
Однако если рассмотреть этот аспект подробнее, выяснится, что получают жители оккупированных территорий только основной минимум: хлеб, крупы, консервы, муку, макаронные изделия, — то есть все то, что есть в традиционных «гуманитарных» пакетах. При этом стабильно высокими остаются потребности в свежем мясе, молочных продуктах, свежих овощах и фруктах, растительном масле, сахаре… Во всем том, что в оккупированных городах купить негде, а если что-то и есть, то по заоблачным ценам.
Аналогичным образом дело обстоит с лекарствами. «Самая проблемная ситуация с медикаментами: 45% опрошенных указывают на их нехватку… Самыми востребованными среди лекарств остаются сердечные средства, а также препараты от давления и успокоительные. Наиболее остро нехватку медикаментов ощущают жители таких городов, как Ровеньки (70%), Краснодон (62%) и Станица Луганская (60%)», — рассказала в ходе презентации исследования исполнительный директор КМИС Наталья Харченко.
Унижение
Наиболее печальная ситуация — с бытовыми мелочами. Нет, цифры в данном аспекте не так уж и высоки: зубной пасты не хватает всего 8% жителей, мыла и шампуней — 14%, моющих средств — 19%. Печально то, что в 21 веке города, некогда принадлежавшие европейскому государству, теперь не могут дать своим жителям даже элементарного. Ситуация унизительна, и зачастую многие дончане и луганчане вынуждены просить знакомых привезти им из Украины самые простые вещи — вроде гигиенических принадлежностей, средства для мытья посуды, мыла или подгузников.
«Раньше мы жили в Донецке и могли иметь все. Здесь продавалась хорошая косметика, нормальная брендовая одежда, бытовая техника и современные гаджеты. Все, чего не было, можно было заказать, не беспокоясь о доставке — хоть из Америки. Теперь я радуюсь, если в продаже есть макароны. Новая помада? Модные вещи? Краска для волос? Все это кажется теперь вещами из параллельной реальности», — жалуется дончанка Марина (имя изменено в целях безопасности). По ее словам, на прилавках есть российские товары, но покупать их невозможно. Есть российская же косметика, но у покупателей есть сомнения в ее качестве — некоторые пробовали отдельные продукты и затем долго лечились от аллергии. Также в Донецке продают бытовую технику, но чаще всего это старые запасы, и даже они не по карману большинству.
«А еще мы не уверены, что продающиеся тут вещи — техника, одежда, разная утварь — это новое. Хорошо, если это просто завалялось с мирных времен. А если это „честно отжатое“ из брошенных квартир? А если ты купишь это? Вернутся люди, придут к моему ребенку друзья, и один из них скажет: „А эту стиральную машинку твоя мама украла у моей“. Как с этим потом жить?» — говорит Марина.
Она шутит, что уже давно забыла, что означает «это незнакомое слово шопинг». Ее покупки — все, что привезет мама подруги, раз в 2−3 месяца выбирающаяся в Мариуполь за пенсией. И она привозит не излишества. «Мы просим купить красочку для волос. Стиральный порошок (не российским же мелом стирать?!). Гель для душа. Недавно просили ребенку колготки купить. Теперь трясемся над ними, вдруг порвутся», — говорит дончанка.
Нужда
Исследуя потребности жителей оккупированных территорий Донетчины и Луганщины, эксперты КМИС, выделили ряд городов, которым выживание дается особенно тяжело. Хуже всех жителям Ровеньков: 43% из них испытывают нехватку продуктов, 70% остро нуждаются в лекарствах, 41% жалуется на недостаток предметов гигиены. Чуть лучше дело обстоит в Зугресе: 35% не получают нужных продуктов, 59% сидят без лекарств, 24% обделены бытовыми мелочами. Замыкает тройку «лидеров» Алчевск: в нем продуктов не хватает 42% жителей, лекарств — 58%, предметов гигиены — 32%. Также плохие показатели наблюдаются в Енакиево, Краснодоне, Дзержинском и Станице Луганской (серая зона).
В Донецке и Луганске, как «столицах» «республик», ситуация лучше. Так, в первом городе нехватку продуктов ощущают 25% жителей, нехватку лекарств — 35%, недостаток предметов гигиены — 20%. Во втором 36% жителей жалуются на проблемы с продуктами, 50% не получают нужных медикаментов, а 23% не обеспечены элементарными бытовыми мелочами. Сами дончане и луганчане утверждают: им живется лучше по сравнению с маленькими городками, потому что в больших городах осталось больше запасов нужных товаров, там было больше магазинов, больше предпринимателей, которые вынуждены были остаться и теперь продают то, что есть. Кроме того, как заявляют сами же жители, местные «власти» стараются получше обеспечить «столицы», чтобы создать иллюзию относительно нормального существования. На этом фоне маленькие населенные пункты просто теряются, и уже никому нет дела до того, что многие из них находятся на грани нищеты и выживания.
«Главная трудность остается такой же — недостаточное финансовое обеспечение семьи, очень маленькая средняя заработная плата. Она даже снизилась. Раньше говорили о 4 тыс. грн, сейчас говорят о 3 тыс. рублей — это где-то 1 тыс. грн», — подчеркивают эксперты КМИС. По словам Натальи Харченко, испытания, которые выпали на долю жителей оккупированных территорий, привели к развитию взаимопонимания между людьми, вынужденными выживать бок о бок. Они стараются помогать друг другу, и это едва ли не главный фактор того, что многие еще хоть как-то сводят концы с концами.
Надежда
По словам экспертов, сейчас впору говорить не о надежде, а скорее о запасе прочности: он стал крепче, а число тех, кому жить на оккупированных территориях невыносимо, сокращается. Это косвенно подтверждает и тот факт, что подавляющее большинство оставшихся уже не собирается выезжать. В данный момент общее количество переселенцев из городов Донецкой и Луганской областей, исследованных КМИС, достигает примерно 630 тыс. человек (это 22% от их общего населения). Этот показатель уже несколько обновлен — часть уехавших вернулась обратно, но раньше дончане и луганчане возвращались намного охотнее, чем сейчас. С сентября 2015 года прироста возвращающихся почти не было.
По словам местных жителей, для них слово «надежда» давно утратило свой смысл. Они задумываются о ней все меньше. «Наша главная задача — выжить и накормить детей. Мы не уехали, так получилось, и теперь мы вынуждены выживать тут. По разным причинам, но причины сейчас не важны вообще. Важны последствия, и для нас они не очень веселые», — говорит дончанка Марина.
По ее словам, худшее заключается в том, что довольно большая прослойка людей смирилась с происходящим. Не приспособилась, не «договорилась» с сепаратистами, а именно смирилась. Приняла для себя то, что ее жизнь теперь такова. Как правило, это люди старше 40−45 лет, имеющие детей и работу на территории «республик». Среди молодежи таких крайне мало.
Сон
«Примерно на четвертый день (пребывания в Донецке, — ред.) я заметил, что Киев, да и вообще спокойная мирная жизнь, начинают казаться мне чем-то нереальным. Словно приснившимся. Напротив, жизнь в Донецке, под постоянные звуки выстрелов и разрывов, начинает казаться мне единственно возможной и подлинной. И желание поскорее покинуть Донецк отчего-то ослабевает. Это трудно объяснить. Возможно, люди, живущие там, независимо от их взглядов, испытывают нечто подобное? […] И сейчас, в Киеве, уже Донецк кажется мне нереальным, невозможным. Словно привидевшимся в дурном сне», — так описывает свои чувства автор книги «Донбасс — арена войны» Александр Михайленко.
У дончан и луганчан, оставшихся дома, такое видение ситуации сейчас очень распространено. Они пишут о том, что им все чаще приходится ловить себя на одной и той же мысли: они попали в плохой сон, но он все не заканчивается. Иногда кажется, что уже вот-вот им удастся проснуться, но нет — новый поворот сюжета затягивает все дальше в сонные глубины. И вырваться из них почти невозможно. Сейчас уровень противостояния этому сну все еще крепок, дончане цепляются за идею выживания из последних сил. Однако со временем эти силы закончатся.
Нет, они научатся выживать и тогда, когда это случится. Но проблема в том, что они могут стать потерянными для Украины. Не потому, что они перестанут ее любить. А потому что она забудет включить их в свою реальность. Сотни тысяч людей, которые вынуждены жить призраками на собственной земле.
*Исследование проводилось по заказу Гуманитарного штаба Рината Ахметова и «Допоможемо ТВ» с 24 ноября по 5 декабря 2015 года методом телефонных интервью при помощи компьютера. Опрашивались лица в возрасте старше 18 лет. Всего было опрошено 2113 человек, проживающих в 30 наиболее нуждающихся городах Донецкой и Луганской областей. Также в ходе исследования изучался контент социальных сетей, генерируемый жителями 17 городов.